Развод по итальянски Ольга Черникова Турин Италия

Борьба россиянки с итальянской бюрократией которая отобрала ребенка в Турине

Развод по итальянски Ольга из Турина. Меня зовут Ольга Черникова. Я родилась в Москве. Во время моих первых самостоятельных каникул в Италию я познакомилась с моим будущим супругом Доменико Диджорджо. Это была большая любовь. Я с ним познакомилась в Турине. Доменико родился в Турине, но родители его из Базиликаты. Много лет назад они переехали из Базиликаты в Турин по работе. Наша история любви была прекрасна. Я проживала с моим мужем до замужества период в Италии, а также в Москве. У нас были прекрасные отношения. Мы хотели пожениться в Москве, но по причине недостатка документов мы должны были отложить наше бракосочетание.

Он вернулся в Италию, снял для нас квартиру и после этого пригласил меня. Бракосочетание состоялось в Турине. Мы жили спокойной нормальной жизнью. После нескольких лет брака у нас родился сын. Я думала, что мой муж будет счастлив, потому что до этого мне говорил, что хочет иметь двоих детей. Однако отношения наши испортились моментально после рождения ребенка.

Ребенок родился в июне 2009 года. Сразу после рождения сына мой муж перестал приходить домой, он приходил только переночевать. Домашнее совместно хозяйство не велось, он не содержал ребенка и практически не разговаривал со мной. Я пыталась узнать что случилось , что произошло, потому что не было никаких объективных причин для такой резкой перемены в отношениях. По прошествии двух месяцев после рождения ребенка, у нас произошла ссора. Я не могу сказать, что это был какой-то грандиозный скандал, отнюдь. Мой муж в тот день вернулся от своей матери и попросил у меня деньги. Я ему отказала, заявив, что не могу дать ему денег, так как должна содержать себя и моего маленького сына. В тот момент я была в тяжелом состоянии, поскольку мой ребенок родился кесаревым сечением. Он родился здоровым мальчиком и только из-за положение плода врачи решили провести кесарево сечение. У меня были проблемы со здоровьем, мне требовался период для восстановления после тяжелых родов. Мой муж никак не помогал по хозяйству, он постоянно отсутствовал.

И в тот день, когда он попросил у меня деньги и я отказала ему, тогда он впервые избил меня. Он бил меня мебелью, разрушил всю кухню, это случилось именно на кухне. Я уворачивалась как могла. Я была напугана и вызвала карабинеров. Приехавшие карабинеры увидели этот бардак на кухне и разрушенную мебель. После этого мой муж не успокоился, как только карабинеры уехали, он второй раз избил меня. Он оскорблял меня, чего раньше никогда не случалось. Я поняла, что так жить больше нельзя. Я позвонила подругам, они посоветовали мне обратиться в Розовый Телефон, в телефон доверия, которые оказывают помощь жертвам насилия. Я обратилась туда и попросила помощи, потому что была напугана. В это же время мой муж отправился в социальную службу района, где мы проживали и попросил ассистентов отдать ребенка в другую семью, слова моего мужа были задокументированы. Позднее социальный работник отправил в суд отчет, в котором говорилось, что мой муж попросил эту страшную вещь.Я не знаю как отец может попросить такое для своего сына.
По совету Розового Телефона я собрала все документы, в том числе справку о побоях из госпиталя, я отправилась к карабинерам, чтобы подать заявление против моего мужа. Я заявила о том, что была избита им, и о том, что мой муж не содержит ребенка, то есть он не заботился никаким образом о семье. В течение года нам еще приходилось проживать вместе. В указанный период я подвергалась оскорблениям, унижениям, угрозам со стороны мужа. Он постоянно угрожал мне, а угрозы были страшными, вплоть до такого, что он расчленит мое тело на куски. Он говорил, что смотрит сериалы про убийства, для того, чтобы совершить идеальное убийство. Это была психологическая пытка в отношении меня.

В течение этого года никакой помощи от социальных работников я не получала, напротив они оказывали на меня всяческое давление и открыто поддерживали моего супруга, несмотря на тот факт, что на него было открыто уголовное дело.
Я пыталась найти выход из этой ситуации, обращалась в различные организации. Затем мне поступило предложение о том, чтобы спрятать меня и ребенка от мужа в некой структуре для женщин жертв насилия.

Не удалось провести это переселение, поскольку судья постановил, что мой муж должен отдалиться от семьи. Так как мой муж оставил по решению суда дом, то весь груз ответственности за все лег на мои плечи, я была заботливой матерью и пыталась самостоятельно решать все бюрократические сложности . После нескольких месяцев я решила переехать, потому что не находила более смысла оставаться в том доме, где мы проживали. Я решила сменить район и как можно дальше отдалиться от супруга, но все же осталась проживать в Турине. Состояние здоровья не позволяло мне заниматься какой-либо профессиональной деятельностью после рождения ребенка, мне пришлось взять огромный перерыв в работе, мои родители оказывали мне материальную помощь.

Я думала также о возвращении на родину с моим ребенком, так я сделала предложение моему супругу. Я просила мужа отпустить меня с ребенком в Россию. Я отказывалась от алиментов и предоставляла мужу возможность свободно посещать сына и забирать ребенка к себе на каникулы. Мой муж категорически отказался от предложения и не позволил дать малышу второе гражданство. Я вынуждена была смириться, потому что у меня не было никакого выхода.

После переезда на новую квартиру в 2011 году я столкнулась с новой проблемой, социальные службы оказались хуже предыдущих. Я подвергалась дискриминации со стороны социальных работников, оскорблениям, унижениям и никакой помощи они не оказывали. Да, я и ничего не просила. Я хотела только иметь возможность спокойно растить моего сына. У ребенка было все необходимое, для его развития и роста. в том числе, квартира со всеми удобствами, игрушки, модная одежда. После прессинга, который на меня оказывали социальные службы, я приняла решение, что я буду всячески бороться с этой системой. Социальные службы полностью поддерживали моего супруга, а муж просто не способен заботиться о ребенке, и не хочет этого делать. Все эти годы мне удавалось придерживать социальных ассистентов, власти на высоком уровне вмешивались и слышали меня, но на уровне региона мне не удавалось ничего добиться. Я обращалась к правительству Италии. во все возможные органы, вплоть до Президента Италии

В 2010 году мои адвокаты запросили у судьи по разделению встречи между отцом и сыном в нейтральном месте с присутствием воспитателя, поскольку поведение моего мужа было неадекватным. Судья удовлетворил нашу просьбу и в период с 2010 по 2012 мой муж мог видеть сына только в нейтральном месте. Я думаю, что имела все основания обратиться с подобной просьбой, так как мой муж агрессивный и я пыталась только защитить ребенка. У меня не было никогда цели удалить супруга из жизни малыша, я хотела только создать крепкую и любящую семью. Мне не удалось осуществить это и единственной моей целью стало защитить ребенка от жестокого поведения мужа.
С 2010 года я проживаю отдельно от моего супруга. В 2011 году я с сыном сменила место жительства. В 2012 году суд назначил эксперта, чтобы закончить разделение. Я не смогла заявить своего консультанта, так как мой адвокат не выполнил свои обязанности и не назначил независимого эксперта с моей стороны. Консультант судьи незамедлительно приняла сторону мужа, написав множество отчетов судье, в которых представляла моего супруга хорошим и заботливым отцом, не смотря на то, что он агрессивный и никогда не заботился о ребенке. Наше, так называемое, разделение закончилась в январе 2014 году решением суда, в котором указывалось, что мой муж обязан содержать ребенка, я была лишена права на алименты как супруга. Встречи в нейтральном месте были отменены и был установлен график встреч с отцом. Я не была согласна с решением суда, поскольку в доме отца отсутствуют условия для ребенка. Муж проживает с мамой и сестрой в маленькой однокомнатной квартирке и у него не было возможности разместить там сына на ночевки, уик-энд или на каникулы как оговаривалось в решении суда. Таким образом, муж на территории кухни самостоятельно построил что-то типа чулана, в котором разместил двухъярусную кровать для себя и сына. Ребенку на тот момент было всего лишь 3 года и малыш не мог спать на верхнем ярусе кровати, это было очень опасно. Я сообщила соцслужбе, но мер они не приняли, продолжая утверждать, что муж является великолепным отцом, что ставили под сомнение адвокаты и прочие люди, которые были в курсе нашего дела.

Мечтаете о жизни в Италии? Начните свой путь с нами! Откройте для себя страну с неповторимой культурой и историей, где каждый день — это вдохновение. Получение вида на жительство с нами — ваш первый шаг к мечте. Мы предлагаем персонализированные услуги и профессиональную поддержку, облегчая процесс переезда. Начните свою итальянскую историю уже сегодня!

Иммиграция в Италию 2024 полное руководство

Это казалось очень странным, что социальные работники поддерживают моего супруга. Единственный мотив, по которому они могли поддерживать его, это его национальность. Так вот, в течение многих лет мой сын проводил время с отцом в этом чуланчике, который не соответствует санитарно-гигиеническим стандартам региона, там отсутствует естественная вентиляция и естественный свет. В соответствии с региональными законами 1998-99 невозможно проживать в подобных условиях.
В период с 2013 до 2016, в дни, установленные Трибуналом, мой супруг забирал сына, в том числе на ночевки. Мой сын проводил все это время в маленьком чуланчике. Иногда мой сын делал признания и говорил мне о том, что папа уходил и закрывал его в чулане. Также мой сын мне рассказывал, что отец не дает кушать и ничего не готовит. Мы задавались вопросом, как суд мог позволить отцу забирать ребенка до двух недель на каникулы, а ребенок в течение всего этого срока был лишен адекватного питания. Я информировала соцслужбы о том, что невозможно содержать ребенку в подобных условиях. Социальные службы не отреагировали на мои сообщения, продолжая утверждать, что муж является хорошим отцом, а его квартира просто маленькая.

Я не смогла подать апелляцию и обратилась к новым адвокатам. Мы попытались подать на развод, однако вся процедура откладывалась.
Мой муж с 2010 года открывал против меня уголовные дела. К счастью, прокуратура всегда закрывала дела, поскольку не было оснований. Мой муж обращался в прокуратуры, суды, всевозможные организации, социальные службы, детскую психиатрию, пытаясь отобрать у меня ребенка. Но им не удавалось предпринять каких-либо мер, против меня, так как не было доказательств и веских оснований. Я была хорошей, заботливой матерью и я одна содержала ребенка.
Я подвергалась дискриминации со стороны властей города Турина. Это был достаточно тяжелый период для меня, мне хотелось спокойной жизни с моим сыном, а мой муж постоянно препятствовал семейной гармонии.
Также супруг вызывал карабинеров в наш дом, без какого-либо мотива. Например, был случай несколько лет назад, мой супруг не захотел подниматься на этаж, чтобы забрать сына на прогулку, вынуждая меня выйти на улицу с ребенком из дома. Я не хотела выходить к мужу, опасаясь за мою безопасность. Я чувствовала себя более защищенной, находясь на этаже собственного дома в присутствии соседей и с возможностью скрыться, в случае опасности, за дверью моей квартиры.

Вы читаете Новости и события Турин — В Италии забрали в детдом ребенка россиянки
Он вызвал наряд карабинеров, которые пришли в дом и сопроводили ребенка к отцу. Я не понимаю зачем нужно было вызывать карабинеров и лишний раз пугать ребенка. В последствии муж вызывал еще несколько раз карабинеров, которые приходили в мой дом и просили забрать ребенка в неустановленное судом время. Я не препятствовала никогда встречам между отцом и сыном, выполняя решение суда. Но я настаивала на том, чтобы встречи проходили во время и дни установленные судом. В остальные дни и в неустановленное время я не была обязана передавать мужу ребенка. Мой супруг искал мотивы, чтобы в очередной раз открыть уголовное дело в отношении меня. Таким образом, моя жизнь превратилась в ад. Я пыталась не вступать в конфликт с мужем, а просто спокойно продолжать жить и растить ребенка.

Я уточню, что мой муж был осужден за домашнее насилие, я и мой сын были признаны судом жертвами насилия. Развод по итальянски
В январе 2015 году я наконец-то смогла подать на развод, параллельно с этим были открыты гражданские процессы, инициатором которых был мой супруг. Судьям ничего не оставалось, как закрыть все дела, с указанием того, что случай должен быть рассмотрен в рамках развода. В мае 2015 года состоялось первое заседание суда, которое возглавляла президент секции. Президент постановила, что остается двойное опекунство. В течение этого заседания мой муж просил привлечь к делу консультанта от предыдущего процесса «разделения», в надежде, что тот консультант убедит суд в передаче малолетнего отцу. В документах для бракоразводного процесса, мой супруг запрашивал алименты с меня. Мои адвокаты объяснили мне, что суд никогда не удовлетворит просьбы мужа. Судьи не дадут единоличное опекунство агрессивному отцу, который не содержит ребенка и был уже осужден. К тому же, ранее в 2014 году я вновь была вынуждена открыть дело против мужа за неуплату алиментов.

В октябре 2015 года состоялось первое заседание бракоразводного процесса у судьи, назначенного президентом секции при Трибунале города Турина. На заседании мой супруг продолжал оскорблять меня и предъявлять мне претензии. Следующее заседание было назначено на январь 2016 года. К этому заседанию из школы моего сына поступил отчет на имя судьи. Одна из учительниц моего сына описывала эпизод, произошедший в школе, в ходе которого мой сын признался, что был избит отцом и продемонстрировал синяки. Я не открыла новое уголовное дело против супруга за этот эпизод, потому что мой сын лишь после определенного времени признался мне и я не хотела осложнять ход бракоразводного процесса. Я надеялась, что после сигнала из школы, судья будет вынужден принять меры по защите ребенка от агрессии со стороны отца. Вмешались соцслужбы, которые не обвиняли отца, а придирались к поведению моего сына в школе. На что я и мои адвокаты отвечали, что ребенок не имеет возможности отдыхать в доме отца, он не имеет достаточного питания, он находится в состоянии стресса из-за поведения и халатности отца. Трудности с поведением ребенка отмечались лишь в начале учебного года, что является нормой, так как первоклассники должны адаптироваться к школьным правилам. Учительницы отмечали, что мой ребенок умный и, при старании с его стороны, может получать более высокие оценки. Развод по итальянски

Возвращаясь к судебному заседанию. которое состоялось в январе 2016 года, судья рассмотрел отчет учительницы и сказал, что мальчик должен продолжать встречаться с отцом. По совету моих адвокатов, я тоже попросила у суда назначить эксперта. Судья удовлетворил наш запрос о назначении эксперта. Я хотела защитить моего сына, улучшить условия для ребенка в доме отца или изменить график встреч между отцом и сыном, чтобы мой сын имел возможность отдохнуть дома и повысить успеваемость в школе. Мой сын был лишен возможности полноценного отдыха в доме отца, и приходил на уроки уставшим.

В феврале 2016 эксперт суда, психолог по специальности, приступила к экспертизе. Я назначила независимого эксперта, очень уважаемого доктора, специалиста в психиатрии. Как мне стало потом известно эксперт, назначенная судьей, не вписана в реестр экспертов и консультантов Трибунала. Это оказался внешний эксперт, а по закону судья не может привлекать внешних экспертов, не согласовав с председателем суда. Судья нарушил гражданский кодекс, привлек внешнего эксперта и ничего не сообщил председателю суда. Экспертиза продолжалась довольно странным образом. В феврале эксперт провела встречу со мной и моим мужем, а затем самовольно прервала все встречи, без объяснений, не проинформировав судью и стороны процесса о причинах. Я продолжала встречаться с моим независимым экспертом, он вел достаточно профессионально экспертизу. Независимый эксперт сообщил мне, что психолог, то есть эксперт судьи, хочет оставить двойное опекунство, несмотря на тот факт, что мой муж бьет ребенка.

Возобновилась экспертиза только в конце марта 2016 года, и только после того, как я отвезла моего сына в госпиталь, с побоями. Я забрала сына уже с побоями из школы, ночь накануне ребенок провел в доме отца. У ребенка были следы от ударов на лице и на ножках. Мы отправились в госпиталь Мария Виттория в Турине, где мой сын признался дежурному врачу, что был избит папой. Я взяла справку от врача и пошла к моим адвокатам. И через несколько дней после произошедшего я открыла новое уголовное дело против моего мужа за жестокое обращение по отношению к малолетнему. Спустя некоторое время эксперт возобновила встречи, провела встречи со мной и моим супругом, несколько раз она встречалась с ребенком. Она убеждала, что закончит экспертизу к лету, хотя и запросила продление сроков экспертизы. Эксперт утверждала, что у нее имеется все база для финального отчета, однако она обманула. Эксперт в сговоре с социальными службами решила осуществить план изъятия ребенка, скрыв все от независимого эксперта. В соответствии с законом эксперт должна была поставить в известность о своих будущих действиях независимого консультанта. 20 мая 2016 года психолог отправилась к судье и попросила изъять ребенка, указав единственное основание для изъятия, что она хочет посмотреть на ребенка вне влияния семьи. Это является абсурдным заявлением со стороны психолога. Основанием для изъятия детей является жестокое обращение, в случаях, когда существует вред психическому и/или физическому развитию ребенка. Только в тяжелейших случаях может производиться изъятие детей.

Мой муж обвинял меня довольно часто, но со стороны властей не было никаких оснований или подозрений в отношении меня. Учителя школы моего сына всегда говорили, что я внимательная и заботливая мать. Они упомянули в отчете, что ребенок ухоженный, что мать всегда приходила на встречи с учителями и интересовалась школьной деятельность и активностью ребенка. Воспитатели детского сада, который посещал мой сын, также подтверждали, что я хорошая мать. Мой муж постоянно обвинял меня в совершенно абсурдных вещах, но никто никогда не реагировал на его обвинения. Мои адвокаты говорили, что в течение бракоразводных процессов часто супруги обвиняют друг друга, поэтому абсурдные обвинения моего мужа, не имеющие доказательств, не будут рассматриваться судом. Власти не могут мне предъявить каких-либо обвинений, я всегда заботилась моем ребенке. Развод по итальянски

Я отмечу, что в 2010 году социальный работник направила отчет в Трибунал, в котором говорилось что мой муж обвиняет меня в том, что я плохая мать, но впоследствии мой муж отказался от своих слов, утверждая, что я хорошая мать. То есть мой супруг сначала выдвигал обвинения против меня, а затем отказывался от них. Развод по итальянски
Возвращаясь к трагической дате 20 мая 2016 года, психолог запросила отдаление ребенка, чтобы понаблюдать за ним вне семьи. Психолог не выдвинула против меня обвинений., то есть из отчета психолога следует, что я адекватная и могу исполнять родительские обязанности. Эксперт лишь отметила трудности у моего мужа, по мнению психолога мой супруг не в состоянии исполнять свою родительскую роль. Судья удовлетворил просьбу психолога, в течение уик-энда он приготовил документы. И утром в понедельник 23 мая 2016 постановление суда было немедленно переправлено в социальную службу и полицейский участок. Моего ребенка изъяли из школы. Когда я пришла забирать моего сына из школы, меня поджидали какие-то люди на улице, поначалу я испугалась. Потом мне на встречу вышел инспектор полиции, который мне был известен. так как я с ним уже встречалась в участке, когда делала заявления против мужа. Инспектор сообщил мне о произошедшем.

В постановлении суда было указано, что я могу встречаться с ребенком раз в неделю, но постановление в этой части не было исполнено. Психолог занимается самоуправством, а соцслужба ее поддерживает и исполняет ее предписания и рекомендации. Эксперт решила не подпускать родителей к ребенку в течение 15 дней, не указав мотивов для этого, в нарушение постановления суда. Независимый эксперт написал свой отчет, в котором указал: «…должны быть учтены негативные последствия в отношении несовершеннолетнего, в результате отдаление от матери, потому, что это было внезапно и неожиданно, т. е. без всякой подготовки, без предварительного объяснения и без возможности прощания; это может привести к развитию тревоги, что даже в краткосрочной перспективе может легко превратиться в тоску потери и страх, с неизбежным повреждением эволюционных процессов. В связи с этим, необходимо подчеркнуть, что ребенок должен имеет возможность видеть родителей, и мать в особенности, так как проживал с ней, в ближайшее время (не после нескольких дней или недель), чтобы предотвратить серьезный или непоправимый риск в психическом развитии, и чтобы он мог получить от матери одежду и личные вещи, которые на данном этапе являются полезным источником уверенности.»
Однако судья проигнорировал мнение специалиста.
Реклама на сайте Новости и события Турин

Когда я впервые встретилась с сыном после изъятия, мой сын был напуган, просился домой. Ребенок заявил в нейтральном месте, в присутствии воспитательниц, что его постоянно бьют в приюте. В течение каждой нашей встречи ребенок заявляет, что его избивают. Мне не позволяют делать фотографии в нейтральном месте, запрещают пользоваться телефоном. В установленном законом порядке я смогла записать все разговоры. Я видела синяки на теле ребенка. Развод по итальянски
Сразу после изъятия ребенка я обратилась за помощью к адвокатам, я не находила законных оснований для изъятия моего ребенка. Мои адвокаты подтвердили, что нет законных оснований для отдаления моего сына. Мои адвокаты подали прошение в суд, в котором просили вернуть ребенка матери, ссылались на Европейскую конвенцию, и на прочее законодательство итальянское и международное. В прошении были упомянуты решения Кассационного суда Италии о том, что изъятия несовершеннолетних проводится только в тяжелейших случаях.

В последствии было подано еще одно прошение в суд, с просьбой о замене эксперта, поскольку психолог не записана в реестр суда и у меня большие сомнения в ее отношении. Я не знаю кто этот человек и на каком основании изъял ребенка. Я требовала только гарантии справедливого судебного процесса. Мой муж также выразил несогласие в связи с изъятием малолетнего. Я и мой супруг подавали жалобы в различные инстанции, вплоть до Президента Итальянской Республики. Я обратилась в Российское Консульство в Милане и подала несколько заявлений. Я подготовила петицию на английском языке и отправила ее в Европейский парламент, в которой я выступила в защиту всех семей и детей Европы. Я прошу прекратить незаконное изъятие детей, принять меры и обязать государства члены ЕС исполнять законодательство и ратифицированные акты. Я делала ссылку на Европейский суд, который уже выносил обвинительные решения в отношении Италии. Развод по итальянски
Существует просто система, жестокий бизнес по изъятию детей. Я могу выступать как свидетель и жертва этой системы. Я верю другим свидетелям и жертвам по всей Европе. Я требую от Европейского парламента принять незамедлительные меры по пресечению незаконных изъятий детей по всей Европе.
Мне предоставили график встреч с сыном, очень редкие встречи. В течение каждой встречи я делала записи, я регистрировала слова моего сына. Каждую встречу мой сын признавался, что его бьют в приюте, что он хочет домой, что он очень меня любит. Воспитатели не позволяют задавать вопросы моему сыну, они запретили использование родного языка. Международное сообщество не может и не должно допускать дискриминацию в отношении лиц, по признаку их этнической принадлежности и религии. Социальные работники мне угрожали, мне было сказано, что если я произнесу хоть одно слово на родном языке, то я больше не увижу моего сына. Во время последней встречи 1 августа мой сын передал мне записку, в которой пишет «Я очень люблю тебя мама, ты самая красивая»( пер. с итальянского).
Я требую от итальянских властей, чтобы мой сын был возвращен, поскольку нет законной мотивации для его дальнейшего пребывания в приюте. Хочу отметить, что после того как мои адвокаты запросили замены эксперта, психолог рассердилась и заявила, что приглашает еще одного психолога для проведения тестов с родителями. И этот психолог также не зачислен в реестр суда. Я хочу знать что эта за группа людей, на каких основаниях они действуют, почему был изъят мой сын. Хочу знать почему не был назначен эксперт, записанный в реестр Трибунала, в котором присутствуют лучшие специалисты в этой материи. Развод по итальянски
Я обращаюсь к Президенту Российской Федерации Владимиру Владимировичу Путину, я прошу защитить мои основные права, которые были нарушены.
Уважаемый Президент, я прошу Вас оказать мне поддержку и содействие.

Продолжение истории «Развод по итальянски» — Встреча с сыном

20 августа 2016 Ольга Черникова пишет. «Прошла очередная встреча с моим сыном. Он все более походит на узника концлагеря. Ребенок сильно исхудал. У меня возникало желание взвесить моего сына, с целью понять какова реальная потеря веса несовершеннолетнего за время, проведенное им в приюте. Недостаток питания и стресс могут привести к полному истощению ребенка. Мой сын признался, что перед встречей его покормили только парой печений. Как и прежде, все разговоры с ребенком были записаны. По свидетельству ребенка, воспитатели не намерены готовить для него пищу, хотя в постановлении суда четко указано, что социальные работники и воспитатели приюта обязаны позволить ребенку следовать привычкам, традициям и обычаям его веры, в том числе с точки зрения питания. Постановление суда игнорируется социальными работниками и воспитателями. Несовершеннолетний плохо ухожен, работники приюта не в состоянии оказывать детям элементарный уход. Мой сын жалуется на то, что его постоянно избивают в приюте. В ходе последней встречи на теле ребенка обнаружены шрамы. На руке ребенка остались следы от ногтей некой девочки, повреждения такие глубокие, что шрамы останутся на всю жизнь. Напрашивается закономерный вопрос, чем именно заняты работники приюта, если они не в состоянии контролировать детей. Мой сын был не только избит, но во время встречи 1 августа 2016 ребенок заявил, что его душили. Мой сын рассказал мне и воспитателям нейтрального места об этом инциденте после того, как я заметила следы на его шее. Также этот разговор был записан и может быть предоставлен публике и/или следственным комитетам, судам и т. д.

Мой сын сильно плакал во время последней встречи и говорил, что очень любит меня, что ему не хватает его родных и близких, что он хочет вернуться домой. Итальянские власти продолжают игнорировать права и желания ребенка. Я напомню, что мой сын был незаконно изъят психологом, в течение бракоразводного процесса. Психолог руководствовалась только желанием посмотреть на ребенка вне семьи. Указанный психолог даже не вписана в реестр экспертов суда и назначена с нарушениями гражданско-процессуального кодекса Италии. По результатам предварительной экспертизы и отчета от 20 мая 2016 г., я признана вменяемой и могу исполнять родительские обязанности.
Журналистами собрана обширная доказательная база: решения и постановления судов, показания жертв и очевидцев, бывших сотрудников администраций и социальных служб, подтверждающих чудовищные злодеяния, совершенные судьями, экспертами-психологами и социальными работниками по всей Европе. Кроме свидетельств очевидцев и жертв есть документальные данные. Все это свидетельствует о страшных фактах, которые мы не имеем морального права игнорировать или забывать. Много раз дети, бывшие узники приютов, рассказывали о тех страшных событиях, незаконных изъятиях и мучительных пребываниях в приютах. Это масштабные преступления против человечества, которые проводились и проводятся на территории Европы.
Я не только являюсь свидетелем чудовищных издевательств над семьями и детьми, но и сама прошла через это и испытала на себе многочисленные унижения и оскорбления со стороны властей города Турина. Для всеобъемлющего представления масштабов необходимо отметить, что это не результат действий каких-то неуправляемых людей, а система, которая управляется и поощряется властью. Бесчеловечные незаконные практики по изъятию детей осуществляются с полным игнорированием как их собственного национального, так и международного права. Группа людей выведена за рамки всякого закона. Официальные международные институты защиты прав человека и сами правительства демократических стран заняли откровенно индифферентную позицию, делая вид, что они ничего не знают о преступлениях в этой сфере. На этом фоне воинствующего беззакония, на территории Европы создана взаимосвязанная сеть по незаконному изъятию малолетних. Развод по итальянски

Нам по-прежнему запрещено использовать родной язык и исповедовать нашу веру, мы подвергаемся унижению и дискриминации по этническому и религиозному признакам.
Психолог и социальные работники имеют в своем арсенале многие методы, чтобы запугивать ребенка и родителей, придумывая новые препятствия для встреч или навязыванием правил, противоречащих законодательству. Психолог проявляет особую изощренность, чтобы максимально затянуть время экспертизы, удерживая ребенка в приюте, и получая деньги от государства на содержание малолетнего. Учет этих денежных средств не производится. По многочисленной информации, которая находиться в свободном доступе, итальянское государство тратит на содержание каждого ребенка в приюте до 400 евро в день.
Все это открывает двери деспотизму и организованной преступности.
Отмечается низкая культура и нравственная деградация людей, которые изымают детей из семей, не имея на это никаких законных оснований. Развод по итальянски
Европейский суд по правам человека

в Страсбурге неоднократно осуждал Италию за нарушения в сфере защиты частной и семейной жизни. Ранее Суд уже заявлял, что государства должны принимать меры, чтобы предотвратить отдаления детей от семей, ограничиваясь только тяжелейшими случаями, государства обязаны предоставить детям и родителям все возможные формы помощи. Итальянские власти, допуская произвол со стороны престарелой психолога и судьи, нарушили право на уважение семейной жизни, закрепленное статьей 8 Конвенции. Действия психолога, социальных работников и судьи направлены, в первую очередь, на унижение человеческого достоинства. Таких безнравственных и деградировавших людей следует исключать из общества. Чувство нравственного и культурного превосходства над людьми такого пошиба уменьшает степень страданий. В то же время, бессмысленные и жестокие правила, придуманные психологом и социальными работниками в отношении меня и моего сына, по моему убеждению, являются плодом больного садистского разума. Эти жестокие люди доводят детей до состояния отчаяния. Похищенные дети в начале жизненного пути могут стать инвалидами на всю оставшуюся жизнь из-за истязаний и психологических пыток, из-за ужасов нечеловеческой жестокости, которым их подвергают судьи, социальные работники и психологи. Развод по итальянски
Итак, мы находимся перед лицом нового огромного концентрационного лагеря, который создан на территории Европы. При всем этом, Европейский союз является гарантом соблюдения прав человека.
В моих ушах звучит плач и мольба моего сына вернуть его домой, а перед глазами стоит его милое личико все в слезах. Я убеждена, что боль от этих воспоминаний не уменьшится никогда.»